Уничтожение естественных экосистем, изменение климата, загрязнение окружающей среды — преодолеть эти вызовы помогут территории устойчивого развития, на которых гармонично сосуществуют человек и природа. По всему миру под эгидой ЮНЕСКО создаются биосферные резерваты. Есть они и в России. Правда, пока их потенциал раскрыт не в полной мере.
Представьте себе территории, где дикая природа находится под надёжной защитой, но при этом доступна для человека, где научные исследования помогают находить баланс между сохранением уникальных экосистем и потребностями общества. Проект биосферных резерватов нацелен на создание именно таких «лабораторий природы».
Больше всего таких территорий в Испании (55) и России (48).
А началось всё в 1970 году — тогда на Генеральной конференции ЮНЕСКО была принята программа по созданию Всемирной сети биосферных резерватов.
В 1976 году была утверждена первая группа из 57 биосферных резерватов в 19 странах.
Первый Конгресс по биосферным резерватам состоялся в 1984 году в Минске. На нём был разработан «План действий по биосферным территориям».
Но каждое новое десятилетие вносило свои коррективы. Спустя 11 лет, в марте 1995 года, в ходе Международной конференции по биосферным территориям в испанской Севилье была утверждена знаменитая Севильская стратегия.
Она объединила наработки Минского конгресса, опыт биосферных резерватов, открытия научного и природоохранного сообщества. В работе над документом приняли участие около 400 экспертов из 102 стран, в том числе из России.
В Севильской стратегии указано, что биосферные резерваты должны выполнять три основные задачи: сохранение природы, содействие устойчивому развитию регионов, их научно-образовательную поддержку. Поэтому резерваты состоят из трёх основных функциональных территорий.
Ядро — это строго охраняемая территория. Она предназначена для сохранения биоразнообразия и проведения научных исследований. Здесь запрещена любая хозяйственная деятельность.
Буферная зона — территория вокруг ядра. Тут можно заниматься исследовательской и образовательной деятельностью: это могут быть научные исследования, экологический туризм, традиционные виды природопользования.
Территория сотрудничества — более широкая зона, где могут располагаться населённые пункты, сельскохозяйственные угодья, промышленные предприятия. Разрешены различные виды хозяйственной деятельности, кроме тех, что могут нанести непоправимый ущерб природе.
В Советском Союзе первые биосферные резерваты появились в конце 1970-х — начале 1980-х годов. Тогда во всемирную сеть были включены Сихотэ-Алинский заповедник на Дальнем Востоке, Центрально-Лесной заповедник в Тверской области и другие.
При этом принципиальные особенности биосферных резерватов не нашли отражения в российском законодательстве. В статье 10 ФЗ «Об особо охраняемых природных территориях» (ООПТ) от 14 марта 1995 года они упоминаются лишь в контексте уточнения статуса заповедников: «Статус государственных природных биосферных заповедников имеют государственные природные заповедники, которые входят в международную сеть биосферных резерватов».
Поскольку система ООПТ ориентирована в основном на заповедный режим охраны, формулировка российского законодательства явно не соответствует смыслу и духу Севильской стратегии. Долгие годы в стране не было единого понимания функции биосферных резерватов с их многоуровневым зонированием и участием местного населения. Большинство российских резерватов считали главной задачей мониторинг природной среды. Ситуация изменилась только в начале XXI века, когда статус резерватов впервые получили национальные парки: «Угра» и «Водлозерский».
«Мы в Лапландском заповеднике, перечитав Севильскую стратегию раз 50 на русском и английском, начали понимать, что такое биосферный резерват и что в это понятие вкладывает ЮНЕСКО, в 2000 году, — отметил директор Лапландского заповедника Сергей Шестаков. — Тогда с заинтересованными сторонами — представителями региональных и муниципальных властей, природоохранных организаций, институтов Кольского научного центра РАН, промышленных предприятий — обсуждали концепцию Лапландского биосферного резервата и пришли к выводу, что для успешной работы по координации проектов должно быть специальное подразделение — служба биосферного резервата».
Без такой службы, по мнению Сергея Шестакова, развивать биосферные резерваты биосферным заповедникам и национальным паркам очень сложно: «Я, как и коллеги из других ООПТ, считаю, что этим должны заниматься специальные люди ежедневно».
Важный виток развития отечественной системы начался в 2015 году. Тогда в Сочи состоялось Всероссийское совещание «Биосферные резерваты ЮНЕСКО в России: современное состояние и перспективы развития». В его работе приняли участие представители Минприроды России и 48 руководителей различных ООПТ.
По итогам совещания приняли резолюцию о том, что координация работы российских биосферных резерватов ЮНЕСКО осуществляется под эгидой профильной рабочей группы Экспертного совета по ООПТ при Минприроды России.
Также эксперты сошлись во мнении, что для других ООПТ биосферные резерваты могут стать моделью успешной интеграции в социально-экономическую структуру регионов и взаимодействия с социумом.
В современном понимании биосферный резерват не только нетронутая природа, как в заповедниках, но и место, где живут люди и работают предприятия. Это требует особого подхода.
«Руководство этой территории работает совместно со всеми администрациями, чтобы жить более экологично. Это чистое производство, максимальная переработка, раздельный сбор мусора, реализация программ развития местных промыслов или какого-то традиционного природопользования», — рассказала заместитель директора по научной работе заповедника «Брянский лес» Елена Ситникова.
Резерваты ставят перед собой цель решить один из важнейших вопросов: найти путь сохранения биологического разнообразия и биологических ресурсов с их устойчивым использованием.
«Важно не ущемить права человека и снизить антропогенное воздействие на окружающую среду, — отметил заместитель директора по охране территории, заместитель главного государственного инспектора в области охраны окружающей среды национального парка «Смоленское Поозерье» Георгий Рагонский. — Суть в том, что человек гордится, счастлив, что живёт на территории биосферного резервата, а в природе не происходит каких-либо негативных изменений, вызванных антропогенным фактором».
Представители биосферных резерватов не раз предлагали дополнить ФЗ «Об особо охраняемых природных территориях» статьёй, которая установит понятие «биосферный резерват». Законодательное закрепление статуса упростит управление и развитие этих территорий. Однако соответствующие поправки до сих пор не приняты.
В связи с этим возникают проблемы. Например, «Брянский лес» находится на территории нескольких районов Брянской области. Статус биосферного резервата подразумевает, что он должен вести активную работу с местными администрациями, однако на практике дела обстоят иначе.
«Биосферные резерваты в Европе оформлены юридически. Наше Неруссо-Деснянское Полесье огромное, но его границы существуют только в отчётах для комитета программы ЮНЕСКО «Человек и биосфера». Физически они не отмечены, поэтому биосферного резервата официально, в рамках российского законодательства, не существует», — пояснила Елена Ситникова.
По факту территория заповедника, ядра биосферного резервата, — это только его маленькая часть. Бюджетные ограничения не позволяют сотрудникам заповедника полноценно работать за его пределами, хотя они стараются заниматься просветительской деятельностью среди местного населения на добровольных началах.
«Стараемся просвещать жителей близлежащих районов. Но это фактически волонтёрская работа. А отчётность требует системности и чёткости, у нас спрашивают, сколько людей проживает, сколько мужчин и женщин. И как быть, если у меня живут только медведи?» — заметила Елена Ситникова.
Статус каждого биосферного резервата пересматривается раз в 10 лет на основе отчётности, которую составляет его руководство. Для российских экологов это становится настоящим квестом.
Дело в том, что международный комитет MAB (от названия проекта The Man and the Biosphere Programme) присылает документы на трёх официальных языках ЮНЕСКО: английском, французском и испанском. Такие письма приходят в национальный MAB, который пересылает их биосферным резерватам. Обычно это скан-копии, которые нельзя прогнать через автоматический переводчик.
«Приходится искать документы на официальном сайте, переводить, — поделилась Елена Ситникова. — Наши отчёты туда отправляют механически, без каких-либо проверок, правок. В то время как в международном MAB к их анализу относятся очень ответственно: они всё читают, проверяют, присылают замечания. Коллеги из российского MAB пересылают замечания нам. И так по кругу».
Несмотря на все трудности, некоторые биосферные резерваты выстроили эффективное взаимодействие с бизнесом, муниципалитетами и местными жителями. Это положительно сказывается на экологической обстановке.
Например, Лапландский заповедник в Мурманской области — во Всемирную сеть биосферных резерватов ЮНЕСКО включён в 1985 году — реализует экологические проекты с крупными промышленными предприятиями.
«Наша ситуация уникальна. Рядом находится целый ряд предприятий, самое ближайшее — Кольская горно-металлургическая компания. На протяжении почти 30 лет мы работаем в направлении устойчивого развития, и результаты говорят сами за себя», — рассказал директор Сергей Шестаков.
Выбросы сернистого газа на промышленной площадке АО «Кольская ГМК» сократились с более 250 тыс. т до 12 тыс. т в год. Природа немедленно откликнулась — восстанавливаются растительность, лесные территории.
Ещё один успешный проект — «Сохраним оленя вместе». Дикий северный олень, который здесь обитает, занесен в Красную книгу и Мурманской области, и Российской Федерации.
«Сегодня он спокойно себя чувствует, популяция насчитывает около тысячи животных. Работать в направлении сохранения живой природы не только в границах охраняемой территории, но и на прилегающей местности в сотрудничестве с соседями — это и есть задача биосферного резервата», — уверен Сергей Шестаков.
Национальный парк «Кенозерский» в Архангельской области может похвастаться отлаженной работой с населением.
«Взаимодействуем с местными сообществами. Жители участвуют во многих наших активностях, вовлечены в работу национального парка, — отметил заместитель директора по научной работе и экологической безопасности национального парка «Кенозерский» Андрей Копытов. — Поэтому эффективность работы биосферного резервата во многом зависит от его команды».
Туристическую составляющую развивает Алтайский заповедник. Он входит в объект Всемирного наследия ЮНЕСКО «Золотые горы Алтая», во Всемирную сеть биосферных резерватов ЮНЕСКО включён в 2009 году. Как рассказал директор заповедника Игорь Калмыков, на территории имеется несколько туристических зон, например в районе Телецкого озера, на водопаде Корбу.
«На сопредельной заповеднику территории люди развивают туристическую инфраструктуру: открывают небольшие турбазы, устраивают прогулки на катерах, проводят экскурсии и этим зарабатывают на жизнь. Им разрешается даже иметь свои охотничьи участки, чтобы сохранять привычный образ жизни», — отметил Игорь Калмыков.
По мнению экспертов, для эффективного функционирования и развития биосферных резерватов в России крайне важна активная поддержка со стороны Национальной комиссии по делам ЮНЕСКО и Министерства природных ресурсов и экологии РФ.
Их участие в обеспечении ресурсами, экспертизой и координации является залогом сохранения уникальных природных комплексов и продвижения принципов устойчивого развития.
«У нас отсутствует национальный комитет, который придавал бы заповедникам статус биосферных резерватов. Пока они существуют только в рамках международной сети, а нам нужно создавать свою национальную систему. Биосферная концепция — это будущее развития человечества», — уверен Игорь Калмыков.
Также важно, чтобы в уставах тех учреждений, которые управляют особо охраняемыми территориями, заповедниками, национальными парками, были прописаны задачи по координации работы биосферных резерватов.
«Управлять биосферным резерватом невозможно, разве что его ядром — заповедником — и частично буферной зоной. На территории сотрудничества могут быть расположены населённые пункты и хозяйствующие субъекты со своим управлением, — пояснил Сергей Шестаков. — Работу резервата можно только координировать. Поэтому нужно создавать координационные советы, куда войдут представители всех заинтересованных сторон».
230 км тряски по грунтовой дороге, чтобы оказаться в горной тайге без мобильной связи и пройти ещё десятки километров пешком — такое под силу не каждому. Зачем особо охраняемым природным территориям туристы, а туристам — особо охраняемые территории, обсудили с заместителем директора Буреинского заповедника по экологическому просвещению и туризму Ольгой Козлитиной.
12/08/2025
В рамках нацпроекта будут реализованы шесть федеральных проектов — от развития экологического туризма и формирования комплексной системы обращения с отходами до ликвидации свалок, сохранения лесов и расчистки рек и озёр. Рассказываем о первых результатах и дальнейших планах.
23/07/2025
Когда Татьяна Суркова и Петр Якубсон поделились в соцсетях идеей создать туристическую пешую тропу в нацпарке, больше 70 самарчан вызвались на помощь. Проект начался с чистого энтузиазма, а сейчас масштабируется при поддержке Фонда президентских грантов. Узнали у Татьяны, как «Путь реки» вышел на новый уровень.
10/06/2025
